Уютное петербургское кафе, соседствующее с камерным книжным магазинчиком. За угловым столиком массивная фигура актера ЕВГЕНИЯ СИДИХИНА — грозы «Бандитского Петербурга» и коррумпированного партийца в сериале «Черные кошки», который недавно прошел на Первом канале. Но мало кто знает, что этот серьезный с виду человек — нежный отец трех дочек...

- Евгений Владимирович, что сейчас в вашей жизни перевешивает — кино, театр, телевидение? А может быть, семья?

- В моей жизни перевешивает… семья, заботы-хлопоты. Съемок, не скрою, очень много. Особенно в последние годы — я работал, практически не отдыхая. Сейчас у меня выдался месяц затишья. Наконец-то я могу побыть с семьей, переделать те дела, которые откладывал на протяжении долгого времени, — я так рад этому! Поймите, на бегу, в спешке, многого не замечаешь, проскакиваешь, а когда возвращаешься, всё уже изменилось. И это обидно. Особенно ярко это проявляется в отношениях с детьми. Я боюсь об этом говорить, но я настолько счастлив находиться дома, в семье, с дочками... Просыпаясь где-то на съемках, нередко начинаю тосковать только оттого, что вынужден просыпаться не дома, что никто не подойдет, не поцелует, не скажет «Доброе утро, папочка!». Мои девочки вырастают без меня, а это неправильно.

- Говорят, с рождением дочки мужчина становится мягче. У вас три дочери: Полине двадцать четыре, Аглае пятнадцать, Анфисе почти семь. Вы стали мягче?

- Я изначально мягкий человек, поэтому, возможно, мои дочки ко мне и «пришли». Народная мудрость гласит: со старших требуем, младших балуем. Мой принцип — баловать с самого начала. Девочке нужно разрешать всё, тогда она вырастает личностью.

- И какая дочка любимая?

- Любимицы у меня нет. Знаете, я как-то зашел в комнату к Полинке и увидел, что они вдвоем с Глашей спят, обнявшись, два личика рядом. И вдруг у меня озноб по телу прошел, потому что я на секунду усомнился, где Полина, а где Аглая. Хотя стоит им открыть глаза, становится понятно, что они очень разные, да и разница в десять лет очевидна, но в тот момент я растерялся.

- Старшая уже совсем взрослая. Не боитесь, что скоро можете стать дедом?

- На всё воля Божья. Она счастлива, и для меня это главное. У неё взаимная любовь, они живут вместе. Мне нравится, как они живут, как относятся друг к другу, а со всем остальным сами разберутся. Появятся внуки — буду очень рад. Хотя… у меня младшей дочери только шесть лет. Так что какие внуки?! Тут ещё надо отцовством насладиться. (Улыбается.)

- А как выбирали школу для младшей дочери?

- Принцип простой: поближе к дому. Но попасть в ближайшую к дому гимназию оказалось нелегко. Нас взяли только благодаря тому, что в этой гимназии училась средняя дочь и оставила о себе очень приятные воспоминания. Пока мы ходим туда на подготовительные занятия. Я не считаю, что девочку надо напичкать какими-то специальными знаниями, которые впоследствии ей могут и не пригодиться.

- Неужели профориентацией дочек не занимаетесь?

- Отчего же! Я всё время спрашиваю: кем ты хочешь быть? Вообще по ребенку видно, к чему у него есть предрасположенность. Мы сразу почувствовали, что старшая, Полина, — это стопроцентная актриса. Она блестяще поступила в СПбГАТИ (Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства. — Прим. OK!), во время учебы ошеломляла своими достижениями и успехами. И сегодня я могу твердо сказать, что с профессиональной точки зрения являюсь ее поклонником. Ее последняя работа — моноспектакль — для меня вершина актерского, личностного присутствия на сцене. Именно так Лев Абрамович Додин вел нас к пониманию личностного начала. И когда его обнаруживаешь у дочери, когда в ее природе находишь эту харизму, это большая радость для отца. Благодаря старшей дочери я испытал невероятное ощущение душевного подъёма.

- А в случае конфликта с учителями чью сторону обычно занимаете?

- Не припомню ни одной такой ситуации. Мне кажется, мои девочки такие мудрые. Хотя у старшей было время, когда вся школа жила только одним: в чем сегодня придет на занятия Полина, во что она будет одета? Иногда доходило до конфликтов с завучем. Полина — очень яркая девочка и могла себе позволить быть одетой не по форме. Но она сама решала эти вопросы.

- То есть на родительские собрания не ходите?

- Ни разу не был.

- Сложно было решиться на третьего ребенка, ведь вам уже было за сорок?

- Мне, уверяю вас, несложно. За супругу не скажу. Да, временами было тяжело. Как-то под Новый год — Анфисе как раз полгодика было — под бой курантов её вдруг вырвало. Всю новогоднюю ночь я просидел с ней на коленях — у неё был жар... Много разного было. Когда родилась старшая, памперсов ещё не было, мы делали подгузники из пелёнок. И когда я приходил после работы, меня в ванной ждала гора грязных подгузников, стирать которые была моя святая обязанность.

- Средняя дочь тоже папина гордость?

- Аглая недавно приехала с чемпионата России по баскетболу, где их команда заняла третье место. Она много работает над собой, успевая совмещать спорт и учебу. Аглая высокая, красивая. Когда я иду рядом с ней, для меня это способ остаться незамеченным: всё внимание приковано к ней.

- Значит, звездной болезнью не страдаете?

- Повышенное внимание к себе испытываю по сей день, но звездностью это не считаю. Мне приятно позитивное отношение людей, когда на улице просто подходят и говорят теплые слова — как профессионалу и как человеку. В этом нет звездности — в этом есть радость от того, что ты интересен людям, что ты им нужен.

- Недавно на Первом канале прошел сериал «Черные кошки». Чем вас привлек этот проект?

- Всегда интересно погрузиться в атмосферу чего-то незнакомого. В этом случае — послевоенного времени. Насколько достоверно оно отражено, не мне судить, да и задачи такой не было. Мы стремились правильно и грамотно представить приключенческую, детективную линию фильма. Мне очень понравился мой персонаж. Я такого еще не делал.

- А нет у вас ощущения, что на смену ментовским сериалам пришли историко-детективные?

- Спрос рождает предложение. Я к этому спокойно отношусь. Очевидно, что люди устали от достаточно однообразных бандитских сериалов. Видимо, кинопроизводители поняли, что пора возвращать вечные ценности.

- Ностальгируете по советским временам?

- В большей степени по детству, молодости, которые пришлись на советские времена. А так я не вижу особой разницы. Я всегда всматриваюсь в людей, мало замечая обстоятельства. Люди не меняются, они остаются теми же. Системы рушатся, приходят новые, а люди всегда остаются людьми.

- У вас есть любимый фильм, который вы готовы пересматривать?

- У меня от природы хорошая память. Мне достаточно один раз посмотреть фильм, чтобы больше его не пересматривать. Правда, сейчас я бы снова с удовольствием посмотрел «Старое ружье» с Филиппом Нуаре. Мне предложили участие в проекте, который является ремейком этого фильма. Помню, в юности фильм произвел на меня сильное впечатление.

- А какое впечатление оставил телевизионный опыт — ток-шоу «Двое» на НТВ, где вы выступили в роли ведущего?

- Очень негативное. Это изнурительный труд — осознавать, что ты на весь мир решаешь вопросы и играешь то, что тебе не совсем интересно. Но таков был формат шоу. Какое-то время я был уверен, что всё происходящее — реальность, что к нам приходят живые люди со своими проблемами и мы в студии пытаемся им помочь. Но когда я столкнулся с тем, что все герои — это так называемые народные артисты, то необычайно расстроился. Меня стал тяготить уровень ответственности, когда ты знаешь, что передача транслируется и в России, и в Израиле, и в Америке, и в других странах, где вещает НТВ, — ее смотрят, ей доверяют. Тогда я решил, что больше не буду верить телевидению.

- А если предложат интересный телепроект, пойдете?

- Время от времени предлагают, но мне кажется, что драматическому артисту очень вредно мелькать в шоу. Артист должен приходить к зрителю в образе, в каком-то художественном обличье, в предложенных обстоятельствах. А если сложился определенный образ ведущего, то серьезные режиссеры уже не будут приглашать в свои картины. Человек уже так примелькался, что слепить из него что-то новое будет сложно: зритель не поверит. Ему трудно будет отказаться от сложившегося стереотипа восприятия. Это происходит со многими артистами, которые прекрасно себя чувствуют в качестве телеведущих, но при этом перестают быть интересными как драматические актеры.

- Не возникало желания попробовать свои силы в режиссуре?

- Периодически такое желание возникает. Особенно когда сталкиваешься со стоящим материалом. Но времени для того, чтобы погрузиться в этот материал, требуется много, а его нет. Вспоминаю, как-то мы ехали в одном купе с Сергеем Петровичем Никоненко, и я задал ему вопрос: в каком качестве интереснее быть на съемочной площадке? Как ни странно, он сказал, что наиболее интересно всё же актерское присутствие. И объяснил почему: ответственности, сказал, меньше. (Смеется.) А уж Сергей Петрович ответственности никогда не боялся!

- Евгений Владимирович, столько ролей сыграно, дочери подрастают... Какие планы остались нереализованными, к чему вы стремитесь сегодня?

- Ни к чему не стремлюсь. Я понимаю: построишь планы — сразу столько корректировок появится. Строить планы бессмысленно.

- Но год только начался. К примеру, планируете ли вы отпуск?

- У меня планируются съемки в Болгарии и Испании. Это англо-немецкий проект. Думаю, я прекрасно отдохну.

- А в окрестностях Петербурга любимые места есть?

- Меня привлекает всё, что связано с заливом, водой. Я не люблю озёра, потому что они закрытые и вода стоячая. У воды должен быть выход. Мне нужно понимать, что я живу у большой воды, чтобы видеть корабли на рейде. Это потрясающе!

- Может, самое время перебраться к теплым морям?

- Ни в коем случае. Я не смогу без Питера. Я здесь родился. Можно съездить погостить, но потом обязательно вернуться домой.

Автор: Оборина Ксения
Фотографии: Юрий Молодковец